Парадигмальную перспективу использует Девид Морган для описания исторических изменений в рамках социальных и поведенческих наук, приведших к возникновению парадигмы ИСТ [Morgan, 2007: p. 50–72].
Им выделены четыре возможных варианта определения парадигмы: 1) парадигма как взгляд на мир, 2) парадигма как эпистемологические установки, 3) парадигма как разделяемые взгляды в определенной исследовательской области, 4) парадигма как образец исследования. При этом главное внимание уделяется варианту, где парадигма рассматривается в качестве эпистемологических установок (наиболее известными примерами таких установок являются реализм и конструктивизм, мыслимые как разные системы убеждений, воздействующие на способ постановки исследовательских вопросов и то, как получаются соответствующие ответы).
Согласно его анализу, к концу 1970-х годов при все увеличивающемся внимании к качественным методам не было общего согласия относительно обозначения доминантной парадигмы, которая бы охарактеризовала исследовательскую методологию в социальных науках. Впрочем, это нормальная ситуация для господствующей парадигмы в так называемый период нормальной науки. Эта парадигма была обозначена представителями оппозиционного качественного подхода как «позитивизм».
Несмотря на то, что в соответствии с классической трактовкой, парадигма приходит к упадку в случае осознания серии «аномалий», связанных с проваленными предсказаниями или новыми несовместимыми с парадигмой наблюдениями, основная критика позитивизма со стороны «качественников» была связана с теми исследовательскими задачами, которые не могут быть решены в рамках количественного подхода, но могут – в рамках качественного. Легитимность качественных исследований утверждалась посредством реинтерпретации базовых методологических проблем в социальных науках. Как и любая попытка парадигмального сдвига, этот вызов не только подытожил проблемы доминирующей системы убеждений, но и привел к разработке подхода, который критики позитивизма считали более совершенной альтернативой.
Наиболее известный вариант такой альтернативы пришел из работ Эгона Губы и Йвоны Линкольн, разработавших систему для сравнения различных парадигм в социальных науках посредством использования трех концептов философии знания: онтологии, эпистемологии и методологии. Их ранние сравнения были посвящены позитивизму и конкурирующей парадигме, которую они назвали натуралистическим исследованием, более известным как конструктивизм. В своей последней версии Э.Губа и Й.Линкольн [Guba, Linkoln, 2005: p.191–206] дополнили сравнение критической теорией и постпозитивизмом.
Представители качественной парадигмы не отрицают возможности использования позитивистского подхода, но его статус сводится до уровня «одного из возможных» среди других конкурирующих парадигм. Для многих практикующих исследователей наиболее важным результатом утверждения этого парадигмального сдвига стала легитимация таких альтернативных парадигм, как конструктивизм и критическая теория, а также возможность основываться на этих и других системах убеждений при проведении эмпирических исследований.
Вместе с тем, по мнению Д.Моргана, конструктивизм Э.Губы и Й.Линкольн (названный им метафизической парадигмой) имеет свои аномалии:

Учитывая эти аномалии, существует явное несоответствие между подходом Т.Куна и самопризнанным конструктивистским вариантом типологии парадигм, который поместил концепцию Э.Губы и Й.Линкольн в парадоксальную позицию отстаивания онтологии, эпистемологии и методологии в качестве «объективных стандартов» сравнения различных систем убеждений в сфере методологии социальных наук.
Д.Морган считает, что указанные аномалии могут быть преодолены в рамках ИСТ, являющихся, по сути, прагматической альтернативой в решении ключевых проблем методологии социальных наук. Для демонстрации отличий между качественными, количественными и смешанного типа исследованиями он использует три характеристики – связь теории и данных, взаимосвязь исследователя с исследовательским процессом и особенности заключений, сделанных на основе полученных данных(см.табл.).
Прагматический подход основывается на версии абдуктивных рассуждений. Если в дедукции рассуждение развивается от посылки к следствию, то в случае абдукции – в противоположном направлении (от следствия к посылке). Нормальное дедуктивное рассуждение таково: «Все люди смертны, Сократ – человек, следовательно, Сократ смертен». Здесь налицо логически необходимый вывод. В случае абдукции силлогизм приобретает следующую форму: «Все люди смертны, Сократ смертен, следовательно, Сократ – человек» [Ионин, 2004: с.127–128]. В отличие от дедукции вывод здесь носит вероятностный характер (как в случае индукции), но расширяет поле познания, поскольку порождает в мышлении новую идею, делая тем самым возможными новые научные концепции.
В отношении взаимосвязи исследователя с исследовательским процессом утверждается, что невозможны ни полная субъективность, ни полная объективность исследователя. Основное внимание уделяется процессу коммуникации и разделяемым значениям, необходимым для достижения продуктивной коммуникации не только с участниками исследования, но и с представителями научного сообщества.
Последняя характеристика относится к степени, в которой полученные результаты пригодны для использования в других контекстуальных условиях. Согласно этому подходу нельзя просто сделать заключение о том, что выводы контекстуально ограничены или что их можно распространить на всю генеральную совокупность. Важно изучить факторы, влияющие на переносимость полученных результатов на другие группы, контексты и временные периоды.

Согласно альтернативному взгляду на историю появления ИСТ, они являются результатом развития идеи триангуляции в социальных науках [Shepard et al., 2002: p. 335–337]. Первоначально идея триангуляции была предложена Дональдом Кэмпбеллом и Дональдом Фиске в 1959 году. Вместе с тем она основывается на многомерной операционализации и является скорее измерительной техникой конструктной валидизации, чем завершенной исследовательской методологией [Johnson et al., 2007: p. 113–114]. Полноценное развитие идеи триангуляции получили в работах Нормана Дензина. Согласно его интерпретации, триангуляция имеет отношение к комбинированию различных источников данных для изучения одного и того же феномена и подтверждения результатов исследования. Позднее он расширил свое определение до использования двух и более теорий, методов или источников данных для решения одного исследовательского вопроса.
На современном этапе триангуляция часто рассматривается как один из аргументов использования ИСТ наряду с дополнительностью (определение схожих и отличающихся аспектов в полученных результатах), инициированием (открытие новых перспектив), развитием (использование последовательного дизайна, где полученные результаты определяют дальнейшие методы) и расширением (обеспечение широты знаний о феномене).